Мохаммед Халаф - болгарский журналист арабского происхождения, который является одним из лучших аналитиков в Болгарии. Работает для кувейтской газеты "Аль-Ватан" ("Отечество") в качестве корреспондента в балканских странах.Халаф родился в городе Бакуба, Ирак. Получил высшее образование на факультете литературы Багдадского университета. Работает в газете "Аль Таахи" ("Братство"). Из-за своего отказа присоединиться к правящей в то время в Ираке политической партии Баас преследовался и был уволен из газеты, в которой он работал. В 1978 году он эмигрировал в Болгарию, выдумав командировку на Пловдивскую ярмарку и стал болгарским гражданином. Получил дополнительную профессиональную подготовку на факультете журналистики Софийского университета. С 1981 года он работает в качестве корреспондента при МИД для многих арабских СМИ, готовит репортажи для спутникового телевидения Абу-Даби.

Г-н Халаф, вы заявили, что Сирия может быть основной причиной восхода „Исламского государства“, но что способствует конфликту с ИГ „перейти“ в Ирак?

Я бы не назвал происходящее сейчас неожиданностью. Ни для США, ни для Саудовской Аравии или Турции. Никто не может убедить меня в том, что горстка людей может захватить город Мосул. Знаете ли вы, сколько их было? 750 человек. Невозможно, чтобы750 человек захватили город населением в один миллион. Да там же находилась Вторая бригада армии, с 40 или 50 или 60 тысяч солдат, два генерала, вооруженых до зубовов. Вся эта армия и институты сбежали. Но солдат было не только 750. Потому что с ними и среди них есть 40 военных советов из бывшей армии Саддама Хусейна. В Мосуле 7000 генералов и офицеров были уволены из нее, маргинализированы, выброшены. Как и 100 000 других солдат. Это и есть параллельная армия, готовая к бою. Не забывайте и совет суннитских племен. Они разделены на две части. Некоторые из них поддерживают режим в Багдаде, другие - ИГ и хотят свергнуть режим Малики, потому что считают его виновным в маргинализации суннитской общины. И это действительно так и есть. Политика последних лет привела к этому бунту. „Аль-Каида“ и ИГ воспользуются конфликтом между суннитской общиной и правительством в Багдаде, чтобы проникнуть и победить. Если нет благоприятной среды в одной стране, тогда невозможно действовать. В случае „средой“ являются суннитские области, которые говорят: Независимо от того, насколько плохие „Аль-Каида“ и ИГ, они более милостивы к нам, чем правительство Малики, они шииты, поддерживаемые Ираном, и поэтому мы должны вымести шиитов и Иран, который их поддерживает. Так весь конфликт превращается в сектантский, в шиитско-суннитский.

Какова роль внешних актеров в конфликте?

Вмешиваются две страны. Иран, шиитская, которая пытается представить себя в качестве защитника и представителя шиитской общины в мире, без желания этого сообщества в целом  быть идентифицированным с этой страной. С другой стороны, Саудовская Аравия, которая говорит, что она защитник суннитов в мире без фактического желания суннитов, чтобы их защищало это государство - обе страны не являются демократическими. И здесь, однако, они не включаются непосредственно, то, что происходит в Ираке и в Сирии, называется „локальной войной“.

Другими словами, Ирак и Сирия являются полями боевых действий для так называемой proxy wars?

Да, именно это происходит сейчас. Проигравшим от событий в Ираке является Иран. Он проиграл из-за того, что пытался на протяжении всего времени контролировать ситуацию на Ближнем Востоке. Он хотел быть одним из ведущих и разыгрывать карты. Поэтому они поставили всю свою мощь за Башара Асада и его режим. Падение Асада означало бы расшатывание режима аятолласов, без необходимости чужого вмешательства, без войны. Поэтому они сказали „Хезболле“ войти в Сирию, дабы сражаться на стороне Асада. Приказали Маликину отправлять шиитских добровольцев воевать на стороне Асада. Это превращается в одну большую, тотальную войну шиитов и суннитов. Вмешательство „Хезболлы“ расшатало все  арабское сообщество, и шиитское, и суннитское, и вовлекло их в одну сектантскую битву. И эта битва очень трудно будет контролироваться . Мировой опыт за последние сто лет показывает, что в странах, где существуют этническое, религиозное, сектантское разнообразие, если все эти общины не представлены и не участвуют в политическом процессе в равной степени, и не признаны их культурные идентичности, язык, религия, секта – это приводит к гражданской войне. В настоящее время ни в одной арабской стране, где есть этническое и религиозное многообразие, этого не сделано. Меньшинства не имеют никакого признания. Они угнетены, маргинализованы, оскорблены, потому что это делает их агрессором против самого государства. Они хотят отделить курдов в Иране, Турции, Ираке. Амазиги, берберы в Алжире и Ливии, шиитские Хути в Йемене, сунниты в Ливане. В ливанском городе Триполи, например, есть большая концентрация фундаменталистов, готовых идти в бой с „Хизбаллой“. Существует некий контроль, и внутренний и внешний, которые не позволяет им этого. Но в определенный момент они восстанут и это снова приведет к войне. Существует одно правило: каждая страна, у которой была гражданская война, четыре года после ее окончания, снова возвращается в исходную точку, если она не вырабатывает достаточное количество механизмов для контроля ситуации.

Насколько ИГ является отклонением от ислама, которое большинство мусульман не готовы признать?

Признаться, как мусульманин, я считаю, что каждый, кто утверждает, что ИГ и (ее религиозные взгляды) не наша религия, не является исламом, на мой взгляд, не прав. В этом суть ислама. ИГ показывает ислам в его абсолютно истинном виде, в том виде, в котором он осуществлялся во  времена пророка Мухаммеда, но эти люди не учитывают того, что это не соответствует реальностям 21-го века. Джихадисты исходят из того, что, когда существует исламское государство с халифом 1300 лет назад, она в разцвете, в возрождении. Тогда развиваются все науки: алгебра, медицина, астрономия. Джихадисты говорят: когда был халиф, мы владели  половиной мира, в то время как Европа была в состоянии упадка, в войнах. Теперь все наоборот. Они не ищут причин отсталости в себе, а говорят: виноваты наши колонизаторы, которые оккупировали наши страны, наши общины, и они сделали все, чтобы наши страны были угнетенными и отставшими. Если мы вернемся к религии, к исламскому халифу, к постулатам пророка Мухаммеда, мы восстановим роль ислама. Что это значит? То, что это религия не реформирована, в отличие от христианства. Христианство прошло через разные стадии. Когда Европа начала Ренессанс? Когда разделило церковь от государства. У нас они вместе, но должны быть разделены. Даже во времена исламского государства, расцвет был тогда, когда халиф являлся только административным руководителем, а отдельная фигура возгловляет  религиозный институт и регулирует отношения между человеком и Богом. Есть этапы распада, когда объединяются две власти. Сейчас наблюдается расцвет так называемых анти-государственных организаций в арабском мире. Вы видите: „Исламское государство“, „Боко Харам“, Талибанов, „Хезболла“, „Хамас“, различные организации в Африке, Аль-Каида на Аравийском полуострове ... Они все вариации одного явления: глобализации. Они, как социальные сети, YouTube и Twitter, и не никто не знает, что выйдет из них. В настоящее время все кипит в арабском обществе и в результате родятся разные Франкенштейны от тех, кто их создал. А кто их создает? Те самые правительства, которые лишили народы в арабском мире всех прав: нет плюрализма, нет гражданского общества, нет экономических процессов. Кража национальных богатств страны. Подавление меньшинств, женщин, смешивание религии и государства, отсутствие образовательной системы. Мы с детского возраста учимся ненавидеть. Учимся с детского возраста в семье, в школе, в университете, пока мы растем, получаем дипломы, учим, что Запад виноват в наших проблемах, что империализм виновен ... и как не существовать ИГ, как не существовать  джихадистам. Меня каждый день раздражают все эти идиоты, которые говорят в Саудовской Аравии, все те, кто дали „да“ антитеррористическому центру ООН ... А те миллиарды, которые вы дали для борьбы с терроризмом, вам необходимо сначала сделать что-то в ваших обществах. Знаете ли вы, что есть 150 телевизионных каналов в арабском мире, которые исповедуют ненависть? Которые учат как убивать христиан? Тысячи арабов идут в школы в мечети, и там смотрят и слушают это. Разделите этот ислам от государства, сделайте образовательные системы, признайте меньшинства и женщин, перестаньте смотреть на женщин, как на нечто второстепенное. Недавно я прочитал книгу одного алжирца, который сделал докторат в Сорбонне. Он ищет связь между исламским фундаментализмом и сексуальными проблемами. Один экстремист ставит бомбу и убивает людей просто для того, чтобы каждый день он попадал в Рай и каждый день он имел сто жен. Посмотрите, что ИГ сделали в Ираке: поймали езидов. Мы говорим сейчас о Джеймсе Фоули – убитом коллеге. Это было послание Обаме, который решил нанести удар. Почему он не хотел до сих пор сделать это, а оставил их расшириятся, а теперь „но, что мы сделали?“ Но я повторяю уже два года, тысячи таких, как я пишут и говорят, что если Запад оставит Сирию в таком состоянии, выйдут тысячи исламистов, представляющих угрозу национальной безопасности и миру в целом. Обама утверждал, что это внутренняя проблема и он не будет вмешиваться. Он изменил свое решение только сейчас, когда угрожают меньшинствам, особенно курдам, единственным надежным людям, которые являются не религиозными, а светскими, либеральными и прозападными, и на них можно полагаться. Они  могут иметь сотни недостатков, но на данный момент они строят демократию в северном Ираке.

Кроме США, ряд европейских стран - Германия, Франция и Великобритания, открыто заявили, что они окажут помощь курдам. В то же время очевидно, что курды все больше подтверждают свое стремление к независимости от Ирака.

Курды сто раз заявляли, и не только сейчас, что они заинтересованы в том, чтобы оставаться в пределах Ирака, но это не означает, что они не имеют права на самоопределение и независимое государство. Они хотят быть частью Ирака, который бы уважал меньшинства и все слои общества, и дал бы им их права и роль в строительстве государства. Когда нарушается Конституция, которая определяет отношения между властью в Багдаде и властью в иракском Курдистане, которая является федеративной единицей в соответствии с Конституцией, когда центральная власть запрещает разным учреждениям выполнять их отношения к федеральной единице, то у них не остается ничего другого, как объявить автономию. У них нет абсолютно никакой пользы от этого. Я скажу вам. Они получают 17% от иракских нефтяных доходов, которые в общем для страны составляют  120 миллиардов долларов. Посчитайте, сколько получают курды: Целый бюджет Болгарии, даже в два раза больше. У них есть президент курд. Есть вице-премьер курд и пятеро министров курдов. 55 - 60 депутатов в центральном парламенте, заместители министров на всех уровнях. Начальник Генерального штаба иракской армии тоже курд, глава ВВС- тоже. Я могу привести и другие примеры, которые докажут, что они не заинтересованы отказаться от всего это. И наоборот, если бы было уважение к меньшинствам в соответствии с Конституцией, я не думаю, что они бы начали отделяться. Вот почему я сказал ранее, они должны быть равноправыми, в равной степени представлеными в институтах, у них должны быть политические права. Если ведешь такую политику, какую ведет Маликин, производишь людей агрессивных по отношению к собственному государству, которые захотят автономности. Сунниты, с другой стороны те, у которых нет никакого интереса оставаясь в иракском государстве. Вы знаете сколько получают  сунниты от продажи нефти для той же территории, таком же населении как и в иракском Курдистане? 700-800 миллионов долларов бюджета. Так они же теряют 14 миллиардов, из-за того, что у них есть национальное чувство.

Может ли измениться это отношение к суннитам после отставки Малики?

Смотря о каких суннитах вы говорите? Потому что до сих пор были одни сунниты, которые были умеренными и согласились принять участие в политическом процессе продолжающемся 10 лет. Малики фактически уже шесть лет управляет. А они приняли участие в выборах, имеют своих представителей в парламенте, правительстве, во всех учреждениях. Но должны были иметь министра обороны и министра внутренних дел. Ему представили списки имен для выбора, но ему никто не понравился, он осудил их как террористов или связанных с партией БААС. А потом он остался и премьер-министром, и министром обороны, и министром внутренних дел, и начальником разведки и командующим армией, затем взял на себя управление всеми учреждениями, в том числе судебной системы. Он стал новым диктатором, такого рода как Путин и Саддам Хусейн. Он провоцирует суннитское сообщество. В этом бунте и умеренные отрицатются от него, они говорят, что шесть лет Малики направлял свою армию, чтобы унижать их, он арестовывал и убивал их сыновей, обвиняемых в терроризме без всяких доказательств. Однако, говорят сунниты, существуют различные шиитские организации, связанные с Ираном, никто не спрашивает их, когда они убивают, потому что они шииты, а мы сунниты, должны быть жертвой.. Они не хотели правительства, говорили, что оно их не представляет. Новый премьер-министр унаследовал тяжелое бремя. Я не знаю, что он может сделать. Сунниты, курды, туркмены должны иметь права. В противном случае, туркмены захотят делать вооруженную милицию, чтобы заполучить свои права. Поэтому Обама сказал Маликину, когда ИГ начало наступление, и он обратился за помощью к США, что они не могут встать на сторону того или другого в конфликте, потому, что у суннитов есть требования и они правы. Обама объяснил, что, если они начнут бомбардировку ИГ, то под удары поподут и регионы с населением, которое их поддерживает, многочисленное суннитское население, которое скажет, что Соединенные Штаты заодно и с Ираном, и с шиитами. Поэтому президент посоветовал сформировать правительство, которое включало бы все меньшинства и заявил, что тогда придет на помощь. Он вмешался и изменил свою позицию только тогда, когда ИГ направилось к  Курдистану. А там есть американские военные части, дипломаты, компании, американские граждане, инвесторы, люди из всего Запада, которые бы остались беззащитными. Знаете ли вы, сколько инвестиций в иракском Курдистане? Около 25 миллиардов долларов иностранных инвестиций. В остальной части Ирака нет и шестисоти миллионов.

Неужели бомбардировки убедили Малики уйти в отставку?

США намекнули, что он должен уйти, а он долго отказывался это делать. Я считаю, что Малики был вынужден. США имели роль, но не только. У меня был протокол его встречи с госсекретарем США Керри, который сказал ему, что Ирак нуждается в премьер-министре, который бы объединил всех. Действия, однако, начались только того, как Систани, шиитский лидер был вынужден вмешаться. Он не вмешивается в политические процессы пять лет, он отказывался принять Малики и всех политиков в Ираке и заявлял, что политические проблемы его не интересуют. Доктрина иракских шиитских религиозных учреждений исключает вмешательство в политический процесс, в отличие от Ирана, где аятоллы имеют решающую роль. Но Систани был вынужден, он увидел, что шииты в целом находятся под угрозой. Он решил, что если не вмешается и не призовет Малики уйти, то это приведет к большей угрозе для шиитов, и его позже будут обвинять. Поэтому он напрямую сказал, что Малики должен уйти в отставку. Он намекал на это слишком долго. Иран было решающим фактором. Потому что Иран увидел, что Малики отказался даже слышать то, что говорят иранцы в последнее время. Они послали ему главу отряда „Аль-Кудс“ генерала Сулеймани, ответственного за Ирак, Сирию и Ливан и все организации, созданные Ираном в регионе. Малики отказался. Направили к нему Али Шамхани, главу Совета национальной безопасности Ирана - и ему он отказал. Наконец [аятолл Али] Хаменей выступил непосредственно с речью и сказал, что Малики должен уйти. Американцы предупредили его, что их вмешательство в пользу Малики столкнется с очень бурной реакцией со стороны Соединенных Штатов, потому что это приведет к вмешательству Саудовской Аравии и других суннитских государств и процессы станут неконтролируемыми. Малики также предупредили, что это может грозить ему международным судом. Есть и другие версии: о сделке, что его убедили в том, чтобы дать ему другой пост, но я думаю, что другая гипотеза вероятнее.

В Ираке в настоящее время есть и фактическая военная кампания: Соединенные Штаты начали воздушные удары, а Великобритания на прошлой неделе признала, что ее миссии не только в гуманитарных целях. Возможено ли повторение вмешательства, как в начале прошлого десятилетия?

Я не исключаю любые действия далее - не только со стороны США, но и со стороны  европейских стран, если это будет прямой угрозой интересам Запада, Европы в регионе. Согласно позициям, представленным Обамой за время его двух мандатов, он говорит, что не будет вмешиваться в вооруженные конфликты в других странах. Ожидается, что США покинет и  Афганистан. Но я думаю, что он оставит там хотя бы двадцать тысяч, он увидел до чего приводит оставление Ирака. В Афганистане, процесс будет еще хуже. Есть и другие региональные факторы, из-за которых многие захотят, чтобы американцы остались, потому что вывод США приведет к угрозам их национальной безопасности. Они хотят, чтобы Америка взяла на себя бремя, и они бы не действовали - Россия, Иран, Китай ... Почему они не против, чтобы США остались, не так, как все было в Ираке.США действительно признал, что эти военные действия в пользу курдов. Я думаю, что все еще ситуация не находится вне контроля. Вряд ли они отправят 150 000 солдат, как в предыдущей миссии. Но ходят слухи, что на прошлой неделе они отправили еще 200, при уже наличных триста советников без военной роли, которые переоценивают иракскую армию и отсчитывают ее распад. Когда иракская армия выбросила американское оружие в Мосуле и Тикрите, ИГ взяло его. Речь идет о новом оружии, которое через два дня появилось в Сирии - реальной угрозе США. Поэтому они стараются устранить все оружие, оставленное иракской армией, поэтому и бомбардируют F-18 и беспилотные самолеты, чтобы нанести, как можно больше  вреда ИГ. Тем не менее они настаивают, что цели ударов не будут расширены. Они ждут  решений, которые примутся в Багдаде. Обама может не захотеть участвовать в войнах в регионе, но не известно, при каких обстоятельствах он будет вынужден. Помните, Билл Клинтон также заявил, что не будет участвовать в войнах. Но он был вынужден: не было кому решать проблемы Боснии и Косово. Это зависит уже от ситуации. Сейчас, однако, я думаю, что в Ираке она под контролем. Плохо то, что эта армия, которую американцы сделали, чтобы стать профессиональной, национальной провалилась из-за Малики, который нарушил ее конструкцию.Он начал двигаться по-другому пути, вносить российское оружие ... Говоря об этих процессах, мы не должны забывать о роли, которую играет Россия. Связано ли это с тем, что происходит в Украине? Конечно связано. В настоящее время слабость американского президента повышает прочность российского. Невмешательство в Сирии привели к растущему вмешательству России в процессах, происходящих в регионе. Путин боится не того, что в Сирии есть военная база в Тартусе и он может ее потерять, как утверждают некоторые аналитики. Он боится исламизации в Сирии, исламизации региона, что способствует исламизации Северного Кавказа. В России насчитывается 25 миллионов мусульман, которые являются суннитами. Там уже бушует исламский суннитский фундаментализм. К сожалению, весь мир стоит перед очень большими угрозами, но самая большая - это исламский фундаментализм. Поэтому мы слышим впервые голоса, призывающие (даже голоса из ООН) о борьбе с ИГ и фундаментализмом и группировками, которые действуют на территории всех арабских стран. Поэтому и президент Франции Олланд призывает созвать международную организацию по этому вопросу. Это ясно показывает, насколько испуганы они и чего они ищут. И я думаю, что впервые в это будет включена и Россия. Участие России в этом контексте могло бы привести к малому  восстановлению отношений между Западом и Россией. Остается увидеть, вернет ли Обаме и Путину то, что случиться,  понимание между ними.

• IGB имеет фундаментальное значение для развития газового рынка Болгарии - исполнительный директор
• Учения НАТО Saber Guardian 2019 с участием Болгарии начались в Румынии
• Поезд врезался в скальные массы в Пловдивской области Болгарии